|
В истории сохранилось особое Дело, которое открывается рапортом кадниковского городничего, отправленным 29 августа 1852 г., на имя исполняющего должность генерал-губернатора г. Вологды (тогда им был генерал-майор Иван Васильевич Романус). «Находящийся под надзором полиции дворянин Буховицкий, — говорится в этом рапорте, — доставил ко мне при прошении на имя мое прошение на имя Вашего Превосходительства с написанной им тетрадью. Водевиль на польском языке, будто бы его сочинение, которое в подлиннике представить честь имею, с дополнением, что от принятия сего от Буховицкого я отказаться не мог, дабы не навлечь на себя жалобы в притеснении». На этом рапорте, по-видимому, рукой губернатора, имеется виза: «Водевиль дать прочесть переводчику и мне доложить».
Далее следует прошение самого автора на имя губернатора (цитирую с купюрами):
«...Написал я оригинально два водевиля на польском языке, из коих один честь имею здесь препровождать и желал бы, ежели оные того заслуживают, представить их со временем на вологодском театре, или же напечатать оные.
...[прошу] повелеть мне на некоторое время прибыть в город Вологду. Ибо как перевод оных требует больших издержек, а мои доходы очень ограничены, имея только в месяц пять рублей с полтиной, вынужден я прибегнуть к единственному способу всех бедных литераторов, то есть собирать подписку у достойных пренумераторов.
Не откажите мне и позвольте пробыть несколько времени в Вологде, в городе гораздо больше населением, чем Кадников, и имеющем большее число людей образованных, умеющих оценить мои литературные труды...
Ежели просьба моя покажется Вашему Превосходительству сомнительной по причине того, что таковые водевили не подписаны Цензурным комитетом, с которым переписка мне невозможна по причинам ...великих издержек на почтовые и весовые, то опять осмеливаюсь просить Ваше Превосходительство отослать оные в Санкт-Петербургский или в Московский Цензурный комитет...».
Водевиль был переведен, и подробное изложение этого перевода было представлено губернатору (оно также имеется в Деле). Назывался водевиль «Бал-маскарад», его содержание достаточно характерно для такого рода сочинений, что видно уже из начального абзаца:
«Сын Графа Дюмонда Валерий на четвертый месяц после своего брака, завел интрижку с молодою женою садовника Софиею. Муж которой, убедившись в действительности оной, несмотря на верность жены, для устранения во всяком случае могущих произойти дурных последствий, решился занести жалобу отцу молодого Графа. Это известие чрезвычайно огорчило старого Дюмонда, потому что он полагал женитьбою сына прекратить его безнравственность». И далее в том же роде...
Переводчик не только добросовестно изложил содержание пьесы, но и сопроводил рукопись своеобразным отзывом политически-литературного характера: «При тщательном же рассмотрении этой пьесы, кроме как в напеве к золоту (т. е. в куплетах о золоте. — М. Б.), заключающем в себе критику, относящуюся ко всем явлениям, имеющим пристрастие к этому металлу, я ничего не заметил противу нравственности или воспрещенной законом во всех подобного рода сочинениях двусмысленности. В литературном же взгляде сочинение это написано слогом умеренным, средним, при том во многих местах находятся в нем ошибки как противу языка, так равно и стихотворения. Пересказ содержания и рецензия подписаны переводчиком Вологодского губернского правления, коллежским регистратором Францем Лашкевичем.
|
