|
Как мне кажется, наиболее существенно для процесса объединения христианских конфессий, который Католическая Церковь официально начала на Втором Ватиканском соборе. Признавая свою часть вины, а значит, и ответственности за возникшую ситуацию, Католическая Церковь стремится подчеркнуть, что сохранилось и много общего. Прежде всего — сама основа построения Церкви Христовой, изначальное единство всех верующих в Иисуса; то, что дает им средства к освящению.
Речь здесь идет об очень конкретных вещах, а именно — о необходимости равно признать действенность таинств в православной и католической Церквях; о том, что в православно-католическом документе от 1993 года нашло следующее отражение: (...) Богатство, переданное Христом Своей Церкви, — проповедь (professio) апостольской веры, участия в одних и тех же таинствах, особенно в едином таинстве священства, совершающего единое жертвоприношение Христово, апостольскую преемственность епископов — не может рассматриваться как исключительная принадлежность одной из наших Церквей.
Как видим, здесь нет даже тени того, что можно было бы истолковать как некую тактику «обращения», как прозелитизм. Согласно другой папской энциклике, экуменизм сестринских церквей Востока и Запада основывается на диалоге и молитве, стремится к полноте церковного общения, без поглощения одной конфессии другой или их смешения, в форме встречи в правде и любви. Общее основание является условием для экуменического диалога. Признание своей вины придает ему импульс нравственного долга. Диалог, таким образом, становится экзистенциальным, вовлекающим всего человека — его разум, волю, эмоции.
Однако во имя успеха развития диалога, говоря о том общем, что сохранили наши Церкви, не следует забывать и о доктриналь-ных различиях, о прошлых обидах, о взаимном предубеждении, о тех недостойных средствах, при помощи которых объединение пытались подменить подчинением, единство — единообразием, не слишком задумываясь над тем, что раскол христиан ставит под сомнение свидетельство их веры, поскольку любые распри ей явно противоречат. Иными словами, различия не исключают диалога, напротив, диалог является средством их преодоления, если, конечно, не забывать о должном уважении к обоснованному мнению противоположной стороны. Для подлинного диалога равно опасно как затушевывать реально существующие противоречия, так и отказываться от совместных путей их преодоления: и то и другое может свести диалог до банальных, ничего не дающих споров, в пору которых легко забыть об общем долге поисков истины и ограничиться ожесточенной защитой своих позиций.
|
