|
Переломным моментом в процессе самоопределения православия стал Халкидонский собор. Константинополь стал центром Ортодоксии. Само это слово соответствует русскому слову православие (orthos — правильный, прямой, doxa — мнение) в значении праведная, истинная вера, в отличие от других неправедных и неистинных. Приняв такое название, Константинопольская церковь хотела противопоставить себя мелким схизмам, но отнюдь не Риму; связи с ним она порывать не собиралась, хотя, как я уже отмечал, смотрела на него косо и время от времени вступала с ним в перепалки.
Думаю, на этом примеры можно закончить. Они важны для нас постольку, поскольку способны показать, как глубока связь христианского Откровения с человеческой историей — с культурой, философией, искусством, политикой. Разорвать эту связь невозможно, а если попытаться сделать это, то станет невозможным понимание как тех влияний — позитивных и негативных — которые ощущало и ощущает на себе христианство, так и саму его историю, ознаменованную внутренними расколами.
До великой схизмы, которая продолжается по сей день, дело довел константинопольский патриарх Михаил Керулариос. Однако и римский кардинал Хумберт оказался не без греха. В долгих спорах, которые предшествовали финальному акту этой исторической драмы, невежество обеих сторон нередко приводило к трагикомическим ситуациям. Так, например, Хумберт упрекал восточных христиан в том, что они выбросили из Символа Веры Filioque (между тем именно Западная Церковь в девятом веке внесла в Credo это добавочное слово). Керулариос, в свою очередь, утверждал, что связь Константинополя с Римом имела место только с восьмого столетия. После всех этих конфузов Хумберт отлучил — именно в 1054 году — константинопольского патриарха от Церкви, что, впрочем, никакого практического значения не имело, поскольку во время миссии кардинала умер папа, а новый еще не был выбран (Хумберт в тот момент знать об этом еще не мог).
В действительности, конечно, наиболее значимыми для возникновения схизмы были следующие факты: Рим свершил помазание на царство Карла Великого, что на Востоке восприняли как откровенную поддержку соперника Восточной империи. Установление в Константинополе Латинской империи (1204, четвертый крестовый поход) уже после раскола сильно повлияло на дальнейшую драматизацию отношений двух церквей.
Серьезное значение имело также отсутствие общего, равно понятного обеим сторонам языка (отсюда, к слову сказать, и многие недоразумения — начиная от Filioque и кончая переводом на русский язык латинского infaibilitas как непогрешимость). Это делало невозможным процесс взаимного познания и признания происходящей эволюции взглядов как в западном, так и в восточном христианстве. Литургические различия издали наблюдавшим друг за другом оппонентам стали казаться каким-то чудачеством, а западная схоластическая теология явно не воспринималась восточной ментальностью и отторгалась восточнохристианским богословием.
С другой стороны, римская правовая ментальность сильно способствовала тому, что примат римского первоепископа чем дальше, тем больше приобретал черты жесткой централизации. А это противоречило восточной практике соборности.
|
