|
Еще более славным послужным списком отмечена воинская карьера полковника Андрея Рутье. Как об этом свидетельствует присланный в Вологду формуляр, он «родился в Варшаве в 1777 году, в польскую службу вступил в 1794 г., в качестве товарища в бригаду генерала Домбровского; 24 августа того же года и в оной же бригаде произведен в прапорщики, в 1797 году определен поручиком в 1-й пехотный полк польско-итальянской легии, где произведен: в 1797 году в капитаны, а в 1807 году в майоры; переведен в 1808 в 1-й конный полк помянутой же легии, в 1811 году в чине подполковника поступил в 7-й кавалерийский полк легии Вислянской, в 1813-м назначен командиром 26 французского конно-Егерского полка, приказом от 1/13 февраля 1815 г. определен в 4-й польский Уланский полк, по служению в коем произведен в полковники приказом от 12/24 октября 1819 года, назначен приказом от 14/26 мая командиром того же 4-го уланского полка.
Полковник Рутье участвовал в походах 1794, 1797, 1798, 1799, 1800, 1801, 1805, 1807, 1808, 1809, 1810, 1812, 1813 и 1814 годов, находился в 55 сражениях и делах, при том ранен пулею в лицо, в 1808 г. получил кавалерский крест почетного легиона, в 1811 году орден польского военного достоинства, в 1813 г. офицерский крест почетного легиона и в 1820 году орден Св. Анны с бриллиантами; кроме того, имеет Знак отличия за 30 летнюю беспорочную службу.
Во время возмущения полковник Рутье произведен в генералы бригады, сперва командовал 2-ю бригадою 1-й дивизии 2 кавалерийского корпуса, потом весьма короткое время исправлял должность военного губернатора города Варшавы». Поразительно, что все эти мужественные люди — генералы и полковники — добровольно сдались на милость царского правительства, а некоторые даже приехали с этой целью из заграницы.
Нужно, впрочем, отметить, что и царь оказался к этой группе мятежников не слишком суров. Генерал Дзяконский был отпущен на родину, в Варшаву уже в мае 1833 г., а генерал Круковецкий — в октябре 1835 г., причем, в предписании Вологодскому гражданскому губернатору, под которым стоит подпись министра внутренних дел, говорится: «Государь Император по всеподданнейшему ходатайству господина] наместника Царства Польского всемшгостивейше соизволил даровать прощение и дозволение возвратиться в Царство Польское находящемуся ныне в городе Вологде генералу Круковецкому с возвращением ему имения его, состоящего в упомянутом Царстве». О дальнейшей судьбе других упомянутых генералов и полковников сведений пока найти не удалось, но в списках ссыльных и состоящих под надзором полиции они также не обнаружены. Поэтому можно полагать, что к середине 30-х г. все они были возвращены на родину.
Гораздо более драматичной оказалась судьба следующего поколения польских ссыльных, которые и составили основной состав польской диаспоры в Вологде в середине XX в. Почти все они — в той или иной мере — оказались причастными к делу Шимона Ко-нарского (в документах того времени он именуется Симоном Ко-нарским или «эмиссаром Конарским»). В Вологду эти ссыльные начали поступать уже в 1839 г., а к середине 1840 г. их насчитывалось уже более десятка.
|
